Литании Сатане
О мудрейший из ангелов, дух без порока,
Тот же Бог, но не чтимый по милости Рока.
Вождь изгнанников, жертва неправедных сил,
Побежденный, но ставший сильнее, чем был.
Все изведавший, бездны подземной властитель,
Исцелитель страдальцев, обиженных мститель.
Из любви посылающий в жизни хоть раз
Прокаженным и проклятым радостный час.
Вместе с Смертью, любовницей древней и властной,
Животворец Надежды, в безумстве прекрасной,
Зажигающий смертнику мужеством взор -
Не казнимым, но тем кто казнит на позор.
Даже в толщах земли узнающий приметы
Подземелий, где Бог утаил самоцветы.
Сквозь граниты умеющий в недрах прозреть
Арсеналы, где дремлют железо и медь.
Закрывающий пропасть гигантскою дланью
От сомнамбул, вдоль края бродящих по зданью.
Охраняющий кости бездомных пьянчуг,
Когда хмель под колеса кидает их вдруг.
Давший людям в смешанье селитру и серу,
Чтоб народ облегчил своих горестей меру.
Соучастник, клеймящий насмешливо лбы
Подлых Крезов, бездушно глухих для мольбы.
Вызывающий в женщинах странным дурманом
Доброту к нищете, сострадание к ранам.
Бунтарей проповедник, отверженных друг,
Покровитель дерзающей мысли и рук.
Отчим тех невиновных, чью правду карая,
Бог-отец до сих пор изгоняет из рая.
Молитва
Славен будь, Сатана, славен будь в вышине
Тех небес, где царил ты, и там, в глубине
Преисподней, где, свергнутый, грезишь в молчанье.
Успокой мою душу под древом познанья,
Близ тебя, когда свежей одето листвой -
Новый Храм - заблестает оно над тобой.
Искушение
Вы, ангел радости, когда-нибудь страдали?
Тоска, унынье, стыд терзали вашу грудь?
И ночью бледный страх хоть раз когда-нибудь
Сжимал ли сердце вам в тисках холодной стали?
Вы, ангел радости, когда-нибудь страдали?
Вы, ангел кротости, знакомы с тайной злостью?
С отравой жгучих слез и яростью без сил?
К вам приводила ночь немая из могил
Месть, эту черную назойливую гостью?
Вы, ангел кротости, знакомы с тайной злостью?
Вас, ангел свежести, терзала лихорадка?
Вам летним вечером, на солнце у больниц,
В глаза бросались ли те пятна желтых лиц,
Где синих губ дрожит мучительная складка?
Вас, ангел свежести, терзала лихорадка?
Вы, ангел прелести, теряли счет морщинам?
Угрозы старости уж леденили вас?
Там, в нежной глубине влюбленно синих глаз,
Вы не читали снисхождение к сединам?
Вы, ангел прелести, теряли счет морщинам?
О ангел счастия, и радости, и света!
Бальзама нежных ласк и пламени ланит
Я не прошу у вас, как зябнущий Давид...
Но, если можете, молитесь за поэта
Вы, ангел счастия, и радости, и света!
Эпиграф к осужденной книге
Невинный, честно-близорукий
Читатель благонравных книг,
Брось этот горестный дневник
Греха, раскаянья и муки.
Когда у Сатаны в науке
Ты совершенства не достиг,
Брось! Не поймешь ты этот крик
И скажешь: он блажит от скуки.
Но если, трезвый ум храня,
Ты в силах не прельститься бездной,
Читай, чтоб полюбить меня.
Брат, ищущий в наш век железный,
Как я, в свой рай неторный путь,
Люби меня... Иль проклят будь!
Авель и Каин
Авеля дети, дремлите, питайтесь.
Бог на вас смотрит с улыбкой во взоре.
Каина дети, в грязи пресмыкайтесь
И умирайте в несчастье, в позоре!
Авеля дети, от вас всесожженья
К небу возносятся прямо и смело.
Каина дети, а ваши мученья
Будут ли длиться всегда, без предела?
Авеля дети, все сделано, чтобы
В ваших полях были тучными злаки.
Каина дети, а ваши утробы
Стонут от голода, словно собаки.
Авеля дети, под ласковым кровом
Вам и в холодную зиму не хуже.
Каина дети, под ветром суровым
В ваших пещерах дрожать вам от стужи!
Авеля дети, любите, плодитесь,
Пусть вас заменят детей ваших дети.
Каина дети, любить берегитесь,
Бедных и так уж довольно на свете!
Авеля дети, вас много, вас много,
Словно лесные клопы вы без счета!
Каина дети, проклятой дорогой
Жалко влачитесь с тоской и заботой!
Авеля дети! Но вскоре! Но вскоре!
Прахом своим вы удобрите поле!
Каина дети! Кончается горе,
Время настало, чтоб вам быть на воле!
Авеля дети! Теперь берегитесь!
Зов на последнюю битву я внемлю!
Каина дети! На небо взберитесь!
Сбросьте неправого Бога на землю!
Отречение святого Петра
А Бог - не сердится, что гул богохулений
В благую высь идет из наших грешных стран.
Он, как пресыщенный, упившийся тиран,
Спокойно спит под шум проклятий и молений.
Для сладострастника симфоний лучших нет,
Чем стон замученных и корчащихся в пытке,
А кровью, пролитой и льющейся в избытке,
Он все еще не сыт за столько тысяч лет...
